В номере «Учительской газеты» («Õpetajate leht») от 16.09.2011 в горячей теме перевода обучения предметам в русских школах и гимназиях на эстонский язык опубликованы две, можно сказать, противоположные точки зрения эстонских деятелей культуры, считающихся специалистами именно в языковедении. Марта Раннута, научного сотрудника Института исследования интеграции, ярого проводника эстонизации всея Эстляндии, и его мировоззренческого оппонента, лектора курса теории литературы Гуманитарного института при Таллинском университете Мярт Вяльятага, являющегося также на протяжении последних полутора десятков лет бессменным главным редактором журнала «Vikerkaar» («Радуга»).
Последний уже не раз выступал в качестве противника эстонизации образования русских в Эстонии, прямо называя это политикой ассимиляции, причём мотивом такого процесса указывал националистическую месть эстонцев.
На вопрос о противостоянии обучению на эстонском языке, заданный в прошлом номере «Учительской газетой» известным в Эстонии людям Мярт Вяльятага, посчитав его очень важным, ответил не в двух фразах, а развёрнутым мнением, перевод которого мы приводим с незначительными сокращениями:
Я отношусь серьёзно к предложениям ряда попечительских советов школ Таллина и Ида-Вирумаа не переходить (пока что) в их гимназиях на обучение на эстонском языке, и не поддерживаю превращение русских школ в эстонские.
Конечно же, во всём этом споре имеются скрытые стороны. Во время восстановления самостоятельности Эстонии вольно раздавали обещания как здешним русским, так и международным организациям – о том, что образование на русском языке не исчезнет. Большинство русских не поддерживает переход на эстонский язык обучения. Смена языка обучения может привнести драматический опыт, точно так, как это известно из нашей собственной истории школы. Когда в 1890-х гг. руссифицировали наше начальное образование, уровень его стал резко падать.
Теперешний переход на эстоноязычное обучение, вероятно, увеличит в русских школах формализм (ведь на самом деле русскоязычные общение и обучение продолжатся) и цинизм. Весьма сомнительным кажется, например, обязательное введение часов эстонской литературы. Проникновению в эстонскую культуру скорее способствовало бы какое-то краеведение (смесь географии, природоведения, истории, культуры). Дело ведь в том, что по данным исследований в самосознании русских литература имеет всё ещё заметно большее значение, чем у эстонцев, и поэтому навязанная, обязательная эстонская литература неизбежно останется весьма бледной рядом с великой русской литературой.
Кстати, это является также и доводом против тех, кто сравнивает положение русских в Эстонии с турками в Германии. Турки не имеют такого, основанного на современной культуре самосознания, какое имеют русские. И что ещё важно: в Германии ведь никогда не существовало тюркоязычной системы гимназий. Большая разница – в том, рушат ли что-то существующее, или просто не дают создавать что-то новое.
Вопрос состоит, наконец, и в том, в качестве какого меньшинства мы полагаем русскоязычных людей: иммигрантов, или коренного меньшинства? Хоть официальный ответ - и первый, найдутся весомые доводы и в пользу второго.
В конце-то концов, никто не отрицает (представители русских в том числе), что русские должны бы владеть эстонским языком лучше, чем сейчас. Однако, можно опасаться того, что даже полностью эстоноязычное гимназическое образование русских не столько поправит владение ими эстонского языка, сколько снизит, по-крайней мере, поначалу, их уровень образования вообще. И это не в интересах Эстонии.
Скорее, в интересах Эстонии стараться оторвать здешнюю русскую культуру от орбиты политической культуры России. И это не должно бы представлять из себя такой трудности при помощи школьного образования. Ведь в советское время всё официальное толкование 19-го века было пронизано противостоянием плохой и мракобесной российской имперской политики с передовой и гуманной русской культурой .
Брежневский стиль угнетает
Сохранение русской культуры на каком-то уровне, чуть более высоком, чем народные танцы и рестораны, безусловно, необходимо. Так же трудно понять, почему естественные предметы нужно преподавать на эстонском языке, когда это снижает понимание самого предмета. Проблемы возникают также при нынешнем виде продолжения образования на русском языке, в условиях, когда необходимых учителей больше не подготавливают, или для их подготовки начнёт протягивать руку помощи уже Россия.
Подытоживая, 60%-е требование обучения на эстонском языке плохое, поскольку ещё более отчуждает потенциально лояльных русских, да и потому, что присутствие здесь мало-мальски жизнеспособной русской культуры помогло бы и избежать провинциализма самой эстонской культуре. Русские школы в какой-то мере всё ещё являются носителями русской культуры.
Но я замечу и то, что моё отношение к данному вопросу сформировалось, главным образом, за кабинетным столом, ни одной ногой не ступив в русские школы. Поэтому хотел бы знать больше, и спросить мнения самих русских. А такие, в брежневском стиле газетные заголовки, как та, или другая школа с радостью приветствует переход гимназий на эстонский язык обучения, нагоняют на меня удручение.
Подготовил Олег Родионов
На фото: Мярт Вяльятага получает приз "Локомотив культуры 2009", которым его наградила газета Postimees