По окончании XIV форума «Гражданский мир», который прошел в Таллине 22 сентября, корреспондент нашего портала взял интервью у супруги экс-президента Эстонской Республики Арнольда Рюйтеля этнографа Ингрид Рюйтель, которая не только присутствовала на форуме, но и выступила с пространной репликой после доклада профессора Таллинского университета Рейна Мюллерсона.
- Госпожа Рюйтель, какое впечатление произвело на Вас сегодняшнее мероприятие?
- Мои впечатления не очень позитивные. Мы всё-таки не хотим понимать друг друга. Русские говорят только о проблемах русских. На словах, в выступлениях они поддерживают эстонскую культуру, а на самом деле мы не можем уйти от экзистенциональных проблем. Поскольку русский язык и русский народ можно сохранить в России, а эстонский язык и эстонский народ – только в Эстонии. Нас, эстонцев, же меньше миллиона! Мы всё время чувствуем себя в опасности – понимаете?
А то, что среди русских безработица выше, так это проблема не национальная. Это толкуется неверно. Безработица среди русских высока, потому что предприятия, где в большинстве работали русские, были в подчинении Советского Союза. И когда эти заводы пропали, то и работавшие на них остались без работы? Нынче же работу даёт не эстонская (по национальности) промышленность, а частные предприятия. Значит, надо самим организовывать себе работу. Эстонское государство не даёт работу именно и только эстонцам, предприятия ведь только частные. При этом я знаю много русских предприятий, где всё – русскоязычное: рабочие – русские, владельцы – русские, и те эстонцы, которые хотели получить там работу - не получили её, поскольку не владели на достаточном уровне русским языком. И такое у нас встречается. Так что безработица и получение работы в Эстонии – не национальная проблема.
- Как Вы относитесь к переводу русских школ на эстонский язык обучения? Можно ли в принципе сохранить возможность выбора для русских, на каком языке учиться?
- Знаете, это сложная проблема. Когда мне было шесть лет, я очутилась в России, не зная ни слова на русском языке. Я пошла в русскую школу, и (здесь Ингрид Рюйтель, улыбаясь, переходит на русский язык) «сейчас я хорошо говорю по-русски». Меня принялись забрасывать камнями – «идите, смотрите, нерусская идёт!» - и я всё это пережила. При этом я не испытываю из-за этого ненависти к русскому народу, но именно вследствие таких обстоятельств я хорошо говорю по-русски.
Однако я хочу, чтобы русские в Эстонии говорили со мной на эстонском языке. Когда я еду в Россию, то говорю там по-русски. Если же еду в другую страну, например, в Финляндию, то говорю там по-фински – я знаю разные языки. Но здесь, в Эстонии, меня оскорбляет то, что русские практически требуют, чтобы я говорила с ними по-русски – потому что они не умеют говорить по-эстонски. Они просто не владеют эстонским языком.
- Значит, Вы полагаете, что если обучать в школе только на эстонском, то это поможет освоению эстонского языка?
- Наше чувство единения «МЫ» не может возникнуть иным образом, как только на основе общения на эстонском языке. Нет, мы не хотим сделать русских эстонцами, но вспомните, сколько народов в России сделали русскими! Знаете, в Советском Союзе в промежутке между двумя переписями исчезли многие народы – их не убили, а просто сделали русскими. Теперь ни один из финно-угорских народов в России уже не может вернуться к своему родному языку даже в части начального основания – они полностью превратились в русских.
- Как раз сегодня в докладах говорилось о том, что в т.н. «эстонское время», во время первой Эстонской Республики существовали русские школы с русским языком обучения.
- Но, понимаете, тогда же, русских было только 8%.
- Из этого следует, что теперь должно быть всё по-эстонски?
- Нет. Какие-то элитные гимназии могли бы сохраниться русскими. Но основное образование должно быть на эстонском языке. И так – во всех странах! Во всех, и в России – так же, и в Англии, и по всей Европе.
- Но здесь для русских – не чужая земля.
- Ну, я так не считаю.
- Вы считаете, что здесь земля – только эстонцев?
- Это уже демагогический вопрос. Если в Эстонии не сохранится в качестве единственного государственного языка эстонский, то он вымрет, поскольку нас так мало! Мы – малый народ, и это – совершенно особые обстоятельства.
- Спасибо за интервью!
P.S. Беседа велась на эстонском языке.