Эстонский писатель Калле Кяспер опубликовал в газете Õhtuleht своё мнение, в котором резко расходится с устоявшимся в эстонской политике отношением к эстонизации русских школ. Мы приводим полный перевод этой развёрнутой и эмоциональной реплики.

Царящее в русских школах Эстонии, где русские учителя должны преподавать русским ученикам на эстонском языке историю и географию, отчаяние, настолько велико, что это заметила даже эстоноязычная пресса страны. Что бы там ни пропагандировали, но в действительности учёба на эстонском языке нисколько не увеличит шансы русской молодёжи на рынке труда.

Точнее, возможно, что такая учёба и увеличит их шансы на то, чтобы стать уборщиком в отеле, но чтобы стать образованным человеком — определённо нет. У русских возникают проблемы уже и с русским языком, и если раньше они могли поступать в российский вуз, то теперь отпадает даже эта возможность. То есть, рождённые париями, таковыми и останутся.

Повергнутые русские

Видимо, авторы реформы надеялись именно на что-то подобное: с одной стороны, ослабить связь русских с родиной, превратить их в «проэстонски настроенных», а с другой – таким способом получить дешёвую рабочую силу, за счёт которой развивать эстонскую культуру. Где-то там, на горизонте далёкой идеализированной целью маячит ассимиляция в качестве единственно возможного решения «русского вопроса».

Таков циничный план, который, между прочим, нереализуем, за исключением возможности получения дешёвой рабочей силы. Ну не станут русские более проэстонскими, а, наоборот, они ещё более замкнутся, станут злее, хотя и могут делать вид, будто всё в порядке, но внутренне будут ненавидеть нас ещё пуще. Поскольку мы ведём себя по отношению к ним, как к животным, и только указываем, распоряжаемся, требуем, штрафуем. Мнение самих русских никто не слушает, на просьбу школ перенести реформу попросту плюнули.

Впрочем, в происходяшем ничего удивительного нет. «Прессование» русских происходило постоянно - с самого начала восстановления независимости. Сперва их пытались вытеснить, на полном серьёзе говорили даже о депортации. Когда же это не удалось, или, точнее, удалось не до конца (потому что наиболее образованная часть всё же уехала), их стали выдавливать на край общества. Давно уже умерли или находятся в престарелом возрасте те, кто пришли сюда с Красной армией, но всё новые и новые поколения должны отвечать за преступления одного грузина.

Сами представьте, каково родиться, и расти в стране, где ты с детства ощущаешь, что тут тебе не рады?

А кто должен был бы защищать русских, и говорить, что на чужом несчастье счастья не построишь, что есть же какие-то принципы абстрактной справедливости, которые нельзя приносить в жертву интересам государства? Это могла бы делать только интеллигенция. Исключительно мы, писатели и учёные, музыканты и художники, могли бы надавить на власть, чтобы она пошла на уступки в плане гражданства и закона о языке.

Но мы с этим не справились, и ясно, почему. Потому, что среди нас было слишком много тех, кто скомпрометировали себя коллаборационистами и поэтому боялись.

Вот таким образом и был достигнут заговор молчания, который я условно назову пактом Лаара-Лауристин, и который предписал, что никто не припомнит коммунистам их прошлое, однако за это националисты получат право обходиться с русскими как им заблагорассудится.

Широкая общественность с радостью приняла такую политику как родную – поскольку широкая общественность в своей сущности всегда националистическая.

И как на это поступили русские? Они стерпели молча, и пытались приноровиться к такому положению, подавили в себе гордость. Они стояли в очереди за правом на жительство и учились заполнять анкеты на эстонском языке. И когда их увольняли с государственных должностей, они пошли работать в бизнес. Понемногу они даже научились изъясняться на эстонском.

Молчащие интеллигенты

Но однажды они взорвались, и, трезво оценивая, вовсе не там, где бы должны были. Разве постоянное издевательство не является более садистским, чем одноразовый перенос памятника? Но уж такие они и есть.

Самих себя они защитить не смогли. Это не в характере русских – организоваться и сражаться за свои права. Мы бы должны быть благодарными им за это: только вот забастовок и митингов нам ещё не хватало!

Однако, теперь положение изменилось, и поколение «коллаборационистов» ушло, или уходит. На Тоомпеа хамелеоны, конечно, ещё ползают, но поколение интеллигенции уже почти сменилось. Что же нам мешает протянуть руку русским? Почему мы не требуем прекращения школьной реформы? Неужели мы не знаем, что в советское время «русская власть» уж никого не заставляла учиться на русском языке по разным предметам, за исключением самого русского языка? Неужели мы настолько глупы, что и взаправду поверим пропаганде о якобы «русской угрозе»? Неужели мы не можем понять, что даже если такая угроза существует, то именно нынешняя политика льёт воду на мельницу угрозы? И если мы не способны это понять, то какие же мы тогда интеллигенты?

Я считаю, что значительную роль играет страх. Пропаганда своей демонизацией русских и России сумела создать положение, в котором интеллигенты просто боятся. Кто-то боится того, что если он выступит с мыслями, подобными высказанным здесь, то его тут же уволят, или он останется без стипендии. А иной боится, что его начнут считать «подручным Москвы», или, говоря современным языком, «агентом влияния».

Все такие опасности действительно имеются, но это не даёт нам право молчать. Неважно, что там говорит Москва – мы должны сами здесь привести в порядок атмосферу межнациональной психологии. Это ведь наши русские, а не московские.

Есть принципиальная разница между националистическим и империалистическим способами государственного правления. Оба пытаются установить твёрдую власть на подопечной территории, однако делают это по-разному. Империалисты с радостью включают в себя другие народы, и развивают всех, кто к ним хоть сколько-нибудь лоялен, и империалисты рады, когда чужие пусть даже с большими ошибками, но всё же пытаются говорить на их языке. А националисты отталкивают другие народы от себя подальше и пытаются их «укротить», ничего не предлагая взамен, даже улыбку.

Какой способ продуктивнее, показывают хотя бы уже те нации, которым удалось создать более крупные и сильные государства.

Подготовил Олег Родионов