В связи с приближением 20-й годовщины «восстановления самостоятельности Эстонии» в эстонских СМИ нарастает поток воспоминаний политиков и общественных деятелей, одним из которых является социолог Андрус Саар, все эти долгие годы отслеживавший умонастроения населения Эстонии, о чём теперь поведал эстонскому радиоканалу Vikkerraadio.

Как вспоминает социолог, время «путча» ГКЧП он встретил с тревогой, ибо уже пару лет владел частной фирмой, и представил, чем всё это может закончиться. Однако, когда восстановление Эстонской Республики уже состоялось, по его словам, Саар понял какое значение при этом имело уже несколько лет продолжавшееся чувство единения эстонского народа, проявлявшееся и на Певческом празднике, и на многочисленных собраниях с выступлениями людей, да и в средствах массовой информации – в общем, было разлихое время!

На вопрос – сколько же длилось это время «ощущения счастья от обретения самостоятельности» - социолог Андрус Саар признал, что – недолго, четыре пять лет, поскольку в 1995 были проведены социологические исследования, из которых выяснилось, что начинает происходить весьма сильное отчуждение власть предержащих от населения. Это, по словам Саара, было печальным знаком того, что начинает образовываться некая стена. Как социологу, Андрусу Саару было печально осознавать, что «люди тогда стали понимать, что в определённых процессах они не могут принимать участие, и, надо признаться, в значительной мере они ощущают то же самое и сейчас, и ко мне даже подходят люди, которые… плачут, которые – в отчаянии, и спрашивают: «что мне теперь делать в таком положении?» - что, право, заставляет подумать так, что – пойти на Тоомпеа, да смести там всё!. То есть, такое состояние, когда совершенно ничего не можешь сделать – полное отчаяние. Это – у тех, у кого очень маленькие доходы, они живут в сельской местности, и им некуда идти – да ещё в определённом возрасте, ещё не на пенсии, перед ней.»

Социолог при этом отмечает, что людей мало волнует, что творится в большом мире, а беспокоит именно то, что происходит рядом, и с ними самим, и в этом отношении произошло очень важное изменение в сознании людей, а именно: вот это чувство единения резко упало, и люди стали больше эгоцентричными, и что люди поняли, что они сами должны решать свои проблемы. То есть, их ответственность за себя повысилась, и они понимают, что правила, установленные в обществе, не способны разрешить эти проблемы, и вот в такой обстановке и возникает чувство отчаяния.

По мнению социолога, за посление десять лет в обществе произошли значительные изменения: оно стало многообразнее, образовались новые слои, прослойки, страты – как в аспекте собственности, так и в аспекте вовлечённости людей в общественные процессы. Появилось больше гражданских инициатив, у людей появилась возможность бОльшего вовлечения в небольших событиях. А в области экономики можно сказать так, что в Эстонии наличествует, так сказать, расщелина: доходы слоя самых богатых и самых бедных медленно сходятся, но слишком медленно, и есть прослойка находящихся в самом отчаянном положении. Самое главное, что эта самая относительная нищета весьма велика, особенно это касается семей с детьми.

По словам Андруса Саара, социологические исследования подтверждают мысль о том, что с увеличением дохода чувство счастья повышается – что естественно: деньги не всё счастье, но они дают определённое чувство надёжности, дают возможность выбора. Если у тебя денег мало, то и твой выбор невелик. В обоснование этого заключения Андрус Саар приводит типичный пример, когда говорят о так называемом экономном образе жизни: однако, чтобы жить действительно экономно, нужно сперва для этого произвести инвестиции. Но у бедного человека нет таких денег для инвестиции. Значит, он живёт всё беднее и беднее. А богатые становятся ещё богаче – поскольку в состоянии больше экономить.

На вопрос – не чувствуем ли мы себя теперь, 20 лет спустя, в относительном измерении беднее, чем когда были одной из богатейших республик Советского Союза, Андрус Саар ответил, что люди всегда сравнивают свою нищету, или богатство с другими людьми, и мы видим, какая разница между живущими в сельской местности, и в городе.

Социолог заканчивает своё интервью утверждением, что «мы постоянно живём в мире сравнений, и меня очень удивили результаты одного своего исследования, проведённого в конце советского времени, когда люди отвечали на вопрос – к какому общественному классу они себя относят. И я искренне удивился тому, что большинство людей отнесло себя к среднему классу. А с восстановлением самостоятельности Эстонии, когда кошелёк очень даже похудел, и ощущение надёжности дало трещину, то число людей, относящих себя к среднему классу, значительно уменьшилось.»

Андрус Саар затруднился дать прогноз на последующие десять лет – какие выводы можно будет сделать тогда. И раскрыл причину своего затруднения: «Потому, что трудно представить, как изменится весь мир. Эстония – часть этого. Мы зависим от мира в гораздод бОльшей степени, чем мир зависит от нас. Мы во многом зависим от того, как будет развиваться демократия в Эстонии, и как будет формироваться внутренняя взаимосвязанность общества. Именно с развитием последнего мы сможем жить счастливее и с большим единением. И если такое чувство будет, то и всякого рода потрясения в мире, случающиеся вокруг нас, мы сможем пережить с бОльшей лёгкостью.

Подготовил Олег Родионов